Подумала я, подумала и поняла - тема с любимыми отрывками из книг у нас есть, а с любимыми стихами нет! Непорядок! Ведь наверняка же у всех есть любимые рифмованные строчки, пусть даже хокку, пусть даже всем давно известный Пушкин. Выкладывайте! Начну с накрепко застрявшей в голове прекрасной немецкой баллады.
ВЕЙНСБЕРГСКИЕ ЖЕНЫ
Мы затянем с вами чинно Эту песнь седых времен. Есть серьезная причина Нам воспеть отвагу жен, Верность женскую прославить В подобающих стихах, Как бы памятник поставить В человеческих сердцах.
Сей рассказ из давней были К нам пришел через века: Крепость Вейнсберг окружили Наступавшие войска. Кайзер Конрад разъяренный Гнал на штурм бойцов своих, Но железной обороной Старый герцог встретил их.
День и ночь идет осада, День и ночь гремит война. Прочь отброшена пощада, Вельфам гибель суждена. Среди грохота и воя, Средь бушующих огней Милосердие простое Груды золота ценней.
Крепость мечется в тревоге От негаданной беды: Перерезаны дороги, Нет ни хлеба, ни воды. Даже старые рубаки Приуныли в эту ночь: "Все подохнем, как собаки, Может Бог один помочь".
Но когда душа мужчины В подлый страх погружена, Из печали, из кручины Мужа выручит жена. Так и здесь... Твердя молитвы, Через вражеский редут Толпы жен на поле битвы Прямо к Конраду идут.
"Кайзер, внемли нашим стонам, Дай от смерти жизнь спасти, Разреши несчастным женам Прочь из крепости уйти!" И ответил победитель, Тронут этою мольбой: "Уходите и берите Все, что можете, с собой!"
И взгляните - что за диво! Свет любви тая в очах, Жены вышли торопливо С тяжкой ношей на плечах. Но не серебро, не злато, Не дары своей земли - Мужа, сына или брата На плечах они несли.
Конрад, полон удивленья, Молвит: "Вот чего не ждал!" И в припадке умиленья, Как младенец, зарыдал. И противнику в награду За любовь и верность жен Повелел он снять осаду. Так был город пощажен...
О великие герои, О бесстрашные бойцы, Люди Спарты, люди Трои, Громких подвигов творцы! Вашей силе и отваге Неспроста дивится свет, Но в какой, скажите, саге Подвиг женщины воспет?
Разве гимнов не достойна Та, что, долю не кляня, Мужа вынесет спокойно Из смертельного огня? Слова лишнего не скажет, Все поймет и все простит, Другу рану перевяжет, Лоб горячий остудит.
Как божественное чудо, Щедрой данное судьбой, На земле везде и всюду, Навсегда она с тобой! Пусть же славятся отныне До скончания времен В гимне, в песне и в былине Честь, любовь и верность жен!
Однажды посчастливилось мне попасть на вечер где пели различные баллады и саги на древних языках. Вейнсбергские жены там тоже были. Потрясающая вещь. Не особый любитель поэзии, мне бы лучше прозу, но:
Напередодні свята,
коли люди метнулися по крамницях,
виносячи звідти шпроти, смажену рибу,
шинку й горілку з перцем,
якийсь дивак, озутий у модні черевики
(такі тиждень тому були викинули
в універмазі "Україна" — двадцять два
п'ятдесят з навантаженням — дитячі штанці
вісімнадцятого розміру), облився чортівнею
і підпалив себе.
О, він горів, як порося, смалене примусом, —
налетів на людей, що культурно собі стояли
в черзі за цитринами,
порозбігались усі, як один:
від нього так несло смаленим —
носа було навернути ніяк.
На щастя десь узялося кілька міліціонерів,
одразу вкинули його в машину
і помчали в бік Лук'янівки.
А черги ми таки достоялись. Аякже:
що то за святковий стіл без цитрин?
На дерево бубен повесил И долго стучал в него палкой Шаман из меня никудышный
Nadeshiko, солнышко, спасибо за создание темы.первая баллада интересна, вторая на украинском, поняла не все выкладываю одно из моих любимых стихотворений Поля Верлена в переводе Эфрона.
" Сентиметальная прогулка"
Струил закат последний свой багрянец, Еще белел кувшинок грустный глянец, Качавшихся меж лезвий тростника, Пд колыбельный лепет ветерка... Я шел печаль свою сопровождая, Над озером, средь ив плакучих тая, Вставал туман, как призрак самого Отчаянья, и жалобой его Казались диких уток пересвисты, Друг друга звавших над травой росистой... Так между ив я шел, свою печаль Сопровождая; сумрака вуаль Последний туманила багрянец Заката и укрыла бледный глянец Кувшинок, в обрамленье тростника Качавшихся под лепет ветерка.
Мы всегда не таковы какими кажемся.Мы не каменные,мы не цветы,мы не насекомые...Мы существа авантюрные...
Сообщение отредактировал shanara - Воскресенье, 19.12.2010, 21:20
shanara-cан, это тема вообще-то детище Фэн-сан. стих попробую перевести:
Перед праздником, Когда люди бросились за покупками, вынося из магазинов шпроты, жаренную рыбу, окорока и водку с перцем, какой-то чудак, обутый в модные туфли, (такие неделю назад выкинули в универмаге "Украина" - двадцать два пятьдесят с бонусом - детскими брючками восемнадцатого размера), облился бензином и подпалил себя. О, он горел, как поросёнок, которого насильно жарят, - налетел на людей, что чинно себе стояли в очереди за апельсинами, разбежались все: От него так несло палёным - Что нельзя было продохнуть. к счастью, появились милиционеры, они сразу бросили его в машину и помчались в сторону Лукьяновки. А очередь мы таки отстояли. А как же иначе: Какой же праздник без апельсинов?
На дерево бубен повесил И долго стучал в него палкой Шаман из меня никудышный
Сообщение отредактировал Nadeshiko - Воскресенье, 19.12.2010, 22:09
Опять со стихами встряну я. Их у меня любимых много, целых две тетрадки, и это если не считать тех, которые в моих книгах (т.е. спешно выписывать не надо). Следующим номером - после баллады, сонета и цинично-распродажного стиха - пойдет всем нам известный империалист-шовинист-сказкомаратель дядя Киплинг, у которого было-таки одно хорошее стихотворение. Ну да, джунгли, но ведь по сути общечеловеческие нормы. )
Вот вам Джунглей Закон — и Он незыблем, как небосвод. Волк живет, покуда Его блюдет; Волк, нарушив Закон, умрет.
Как лиана сплетён, вьется Закон, в обе стороны вырастая; Сила Стаи в том, что живет Волком, сила Волка — родная Стая.
Мойся от носа и до хвоста, пей с глуби, но не со дна. Помни, что ночь для охоты дана, не забывай: день для сна.
Оставь подбирать за Тигром шакалу и иже с ним. Волк чужого не ищет, Волк довольствуется своим!
Тигр, Пантера, Медведь — князья; с ними — мир на века! Не тревожь Слона, не дразни Кабана в зарослях тростника!
Ежели Стае твоей с чужой не разойтись никак, Не горячись, в драку не рвись — жди, как решит Вожак.
С Волком из стаи своей дерись в сторонке. А то пойдет: Ввяжется третий — и те, и эти, — и начался разброд.
В своем логове ты владыка — права ворваться нет У Чужака, даже у Вожака, — не смеет и сам Совет.
В своем логове ты владыка — если надежно оно. Если же нет, шлет известье Совет: жить в нем запрещено!
Если убьешь до полуночи, на всю чащу об этом не вой. Другой олень прошмыгнет, как тень, — чем насытится Волк другой?
Убивай для себя и семьи своей: если голоден, то — убей! Но не смей убивать, чтобы злобу унять, и — не смей убивать людей!
Если из лап у того, кто слаб, вырвешь законный кусок — Право блюдя — малых щадя — оставь и ему чуток.
Добыча Стаи во власти Стаи. Там ешь ее, где лежит. Насыться вволю, но стащишь долю — будешь за то убит.
Добыча Волка во власти Волка. Пускай, если хочешь, сгниет — Ведь без разрешенья из угощенья ни крохи никто не возьмет.
Есть обычай, согласно которому годовалых Волчат Каждый, кто сыт, подкормить спешит — пусть вдосталь они едят.
Право кормящей Волчицы — у одногодков своих Брать, ни разу не встретив отказа, долю добычи их.
Право женатого Волка — добычу искать одному. Подвластен Совету, он помнит про это, но больше уже — никому.
Вожак должен быть разумен, опытен и силен. Там, где Закон не оговорен, приказ Вожака — Закон.
Вот вам Закон Великий, звероликий Закон, Четвероногий — и многий, и многий, — Он должен быть соблюден!
Стихи я люблю. Но очень избирательно))) Вот стихи Фэн-доно люблю почти все) Лет 10 назад попалась мне в руки книга Бориса Штерна "Кащей бессмертный - поэт бесов". И почему-то так запомнились мне стихи оттуда, что почти все до сих пор помню наизусть)) Они очень простенькие и мало кому понравятся, но все равно их люблю. Какое-то ностальгическое чувство они у меня вызывают))))
Ненаписанные, а также возрожденные из пепла стихи Бел Амора (Авторский перевод с карданвальского Игоря Кручина)
Я не поэт. Но нет, не потому, Что не верчу богемой и толпой, Что чувства подначальственны уму, Что не владею словом и собой. Какой бы ни случился мне билет - Я просто слабый рифмователь. Ведь За звание дебильное — «Поэт» Страдать не соглашусь. И — умереть.
Что же такое душа? Слышим об оной мы сплошь. Может, она — анаша, Дурь, от которой балдеж??? Ну-ка, в словарь посмотреть! »Хлеб… — возглашает словарь, - С четким стремленьем черстветь, Окаменяясь в сухарь».
Цистерну надобно ума, Дабы постичь цитаты эти: «Познай, где свет — поймешь, где тьма», «Прохавал жизнь — просек бессмертье». Одну под вечер бытия Ученый выдал (Шэкон?.. Бартли? ); Другую, скажем прямо, — я! И совершил открытье вряд ли. Ведь нечто новое ища, Ты не отыщешь даже мизер. Давно все есть: роддом, праща, Соната, средство от прыща, Бог, лотерея, телевизор!
Я тебя люблю Пять, наверно, лет. Будешь ты в раю. Я, наверно, нет. Пью и предаю. В ад мне взят билет! Будешь ты в раю - Вспоминай. Привет.
Красивые стихи)) Все Вот мне больше всего нравится Лермонтов:
И скучно и грустно, и некому руку подать В минуту душевной невзгоды... Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?.. А годы проходят - все лучшие годы!
Любить... но кого же?.. на время - не стоит труда, А вечно любить невозможно. В себя ли заглянешь? - там прошлого нет и следа: И радость, и муки, и всё там ничтожно...
Что страсти? - ведь рано иль поздно их сладкий недуг Исчезнет при слове рассудка; И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг - Такая пустая и глупая шутка...
Sie liebten sich beide, doch keiner Wollt'es dem andern gestehn. Heine *
Они любили друг друга так долго и нежно, С тоской глубокой и стастью безумно-мятежной! Но, как враги, избегали признанья и встречи, И были пусты и хладны их краткие речи.
Они расстались в безмолвном и гордом страданье И милый образ во сне лишь порою видали. И смерть пришла: наступило за гробом свиданье... Но в мире новом друг друга они не узнали.
Я его тоже учила))) Ульяна Михаиловна чуть со стула не упала, когда я рассказывала
Senna, откуда столько мрачных мыслей.Лермонтов хорош. а ты знаешь, что он был родственником Сталыпина.Бабушка Лермонтова и дед Сталыпина были родные брат и сестра.Тесен мир.
Мы всегда не таковы какими кажемся.Мы не каменные,мы не цветы,мы не насекомые...Мы существа авантюрные...
Я Лермонтова тоже люблю, и между прочим, то "И скучно и грустно и некому морду набить" как раз из любимых :-) А вот его окололюбовные стихи мне не по сердцу, впрочем, все подобные стихи той эпохи кажутся слизанными с Байрона )))
А вот его окололюбовные стихи мне не по сердцу, впрочем, все подобные стихи той эпохи кажутся слизанными с Байрона )))
Он же был чем-то Байрон))) У него же есть ещё "Нет, я не Байрон, я другой..."
Нет, я не Байрон, я другой, Еще неведомый избранник, Как он, гонимый миром странник, Но только с русскою душой. Я раньше начал, кончу ране, Мой ум немного совершит; В душе моей, как в океане, Надежд разбитых груз лежит. Кто может, океан угрюмый, Твои изведать тайны? Кто Толпе мои расскажет думы? Я - или бог - или никто!
ахха я помню это, на пианино играла романсик... а я люблю пушкина. да, банально, неинтересно, как то скучно - но что поделаешь) искренне радуюсь его гениальности) к тому же я не фанат стихов как таковых, а классических особенно.
Зимняя дорога
Сквозь волнистые туманы Пробирается луна, На печальные поляны Льет печально свет она.
По дороге зимней, скучной Тройка борзая бежит, Колокольчик однозвучный Утомительно гремит.
Что-то слышится родное В долгих песнях ямщика: То разгулье удалое, То сердечная тоска...
Ни огня, ни черной хаты, Глушь и снег... Навстречу мне Только версты полосаты Попадаются одне...
Скучно, грустно... завтра, Нина, Завтра к милой возвратясь, Я забудусь у камина, Загляжусь, не наглядясь.
Звучно стрелка часовая Мерный круг свой совершит, И, докучных удаляя, Полночь нас не разлучит.
Мчатся тучи, вьются тучи; Невидимкою луна Освещает снег летучий; Мутно небо, ночь мутна. Еду, еду в чистом поле; Колокольчик дин-дин-дин . Страшно, страшно поневоле Средь неведомых равнин! "Эй, пошел, ямщик!" - "Нет мочи: Коням, барин, тяжело, Вьюга мне слипает очи, Все дороги занесло; Хоть убей, следа не видно; Сбились мы. Что делать нам! В поле бес нас водит, видно, Да кружит по сторонам. Посмотри: вон, вон играет, Дует, плюет на меня, Вон - теперь в овраг толкает Одичалого коня; Там верстою небывалой Он торчал передо мной, Там сверкнул он искрой малой И пропал во тьме пустой". Мчатся тучи, вьются тучи, Невидимкою луна Освещает снег летучий; Мутно небо, ночь мутна Сил нам нет кружиться доле; Колокольчик вдруг умолк; Кони стали... "Что там в поле?" - "Кто их знает? пень иль волк?" Вьюга злится, вьюга плачет, Кони чуткие храпят, Вот уж он далече скачет; Лишь глаза во мгле горят; Кони снова понеслися; Колокольчик дин-дин-дин... Вижу: духи собралися Средь белеющих равнин. Бесконечны, безобразны, В мутной месяца игре Закружились бесы разны, Будто листья в ноябре... Сколько их? куда их гонят? Что так жалобно поют? Домового ли хоронят, Ведьму ль замуж выдают? Мчатся тучи, вьются тучи; Невидимкою луна Освещает снег летучий; Мутно небо, ночь мутна. Мчатся бесы рой за роем В беспредельной вышине, Визгом жалобным и воем Надрывая сердце мне...
х) А я играла "Сарафанчик". За мою "гениальную" обработку (3 ошибки, 4 аккорда исправлены мной по ходу исполнения и виляющий голос) получила 9 баллов Х) Miss_Danger, красивые стихи. Мне, правда, больше "Бесы" понравились)))
одно из моих самых любимых) кстати, вот еще что вспомнила лермонтов, демон, фрагмент помню я это читала на уроке литературы когда мы какую-то скукотищу проходили)
И Ангел строгими очами На искусителя взглянул И, радостно взмахнув крылами, В сиянье неба потонул. И проклял Демон побежденный Мечты безумные свой, И вновь остался он, надменный, Один, как прежде, во вселенной Без упованья и любви!..
_________________
На склоне каменной горы Над Койшаурскою долиной Еще стоят до сей поры Зубцы развалины старинной. Рассказов, страшных для детей, О них еще преданья полны... Как призрак, памятник безмолвный, Свидетель тех волшебных дней. Между деревьями чернеет. Внизу рассыпался аул. Земля цветет и зеленеет; И голосов нестройный гул Теряется, и караваны Идут, звеня, издалека, И, низвергаясь сквозь туманы, Блестит и пенится река. И жизнью вечно молодою. Прохладой, солнцем и весною Природа тешится шутя, Как беззаботная дитя.
Единственный стих о любви, что смогла хоть раз воспринять.
Upon the stairway of despair, Complete with broken love affairs And promises that never came, But faded with a touch of shame, A pretty girl with golden hair And innocence so sadly rare, Strove to keep her head above A way of life devoid of love.
Feeling pinned against Life's wall, She chanced upon a robot tall And said, "Please come and share with me Whatever Fate has deemed to be. I'm through with love, done with chances Spirit crushed by past romances, Just be a friend in word and deed. That's all that I shall ever need."
"There's not too much from me to learn," Remarked the robot, in return. "Emotions do not form a part of my cold, solid-steel heart. Whatever maker fashioned me Did not permit my circuitry Responsiveness to love or pain - You're thoughts for me would be in vain."
"No matter", spoke the maid. "No more Do I wish passion to explore. Be someone I can come home to When my exhausting day is through. Count yourself a well-worn shoe - A friend that I can slip into . . . Protection from a stone cold floor . . . For this I ask and nothing more."
Agreement made, he took her hand And lived the life that she had planned, Always willing, not demanding, Aiding her with understanding He made her smile with humorous wit (As his restrictions would permit) And, bit by bit, she came to feel That he was more than iron and steel.
"I love you, robot", she at last Replied when several months had passed. "You're strength and quiet dignity Have brought a wondrous change in me. No more do I feel all alone, And pray you must be flesh and bone. Deep-set emotions you MUST feel Within that outer coat of steel!"
"If I were able, I would say I'm sorry I was made this way But my design and programmation Does not provide for that creation Of feelings normal men may feel That were not born of iron and steel. I told you all this once before. You have no right expecting more."
"Go, then!" cried she. "I will not live Beside a fiend who cannot give! Though I be battered by misuse, Misguided trust and strong abuse, At least the men I chose were real And had the power to love and feel. Of all the lovers I recall, You are the cruelest one of all!"
The robot, indestructible, Continues freely and at will. Emotionless, apparently, But, bearing closer scrutiny, One can see a small tear streak Down that cold, metallic cheek As I reflect upon my life . . . That lovely lady was my wife.
The robot, of course, was me.
На дерево бубен повесил И долго стучал в него палкой Шаман из меня никудышный
А можно я вас помучаю своими любимыми стихами? *_* Ф.Г. Лорка
Маленький Венский вальс. Десять девушек едут Веной. Плачет смерть на груди гуляки, Есть там лес голубиных чучел И заря в антикварном мраке. Есть там залы, где сотни окон И за ними деревьев купы…
О, возьми этот вальс Этот вальс, закусивший губы.
Этот вальс, этот вальс, Полный смерти, мольбы и вина, Где шелками играет волна.
Я люблю, я люблю, я люблю, Я люблю тебя там, на луне, И с увядшею книгой в окне, И в укромном гнезде маргаритки, И в том танце, что снится улитке…
Так порадуй теплом Этот вальс с перебитым крылом.
Есть три зеркала в венском зале, Где губам твоим вторят дали. Смерть играет на клавесине И танцующих красит синим И на слезы наводит глянец. А над городом – тени пьяниц…
О, возьми этот вальс, На руках умирающий танец.
Я люблю, я люблю мое чудо, Я люблю тебя вечно и всюду, И на крыше, где детство мне снится, И когда ты поднимешь ресницы,
А за ними, в серебряной стуже,- Старой Венгрии звезды пастушьи И ягнята и лилии льда…
О, возьми этот вальс, Этот вальс «Я люблю навсегда».
Я с тобой танцевать буду в Вене В карнавальном наряде реки, В домино из воды и тени, Как темны мои тростники!..
А потом, прощальною данью Я оставлю эхо дыханья В фотографиях и флюгерах, Поцелуи сложу перед дверью- И волнам твоей поступи вверю Ленты вальса, скрипку и прах.
Интерьер Не хочу я ни лавров, ни крыльев Белизна простыни, Где раскинулась ты, обессилев! Не согрета ни сном, Ни полуденным жаром, нагая, Ускользаешь, подобно кальмарам, Глаза застилая Черной мглою дурманною, Кармен!
Пейзаж Вечер оделся в холод, Чтобы с пути не сбиться. Дети с лучами света К окнам пришли проститься, И смотрят, как желтая ветка Становится спящей птицей. А день уже лег и стихнул, И что-то ему не спится. Вишневый румянец вспыхнул На черепице.
Дерево песен Все дрожит еще голос, Одинокая ветка, От минувшего горя И вчерашнего ветра. Ночью девушка в поле Тосковала и пела – И ловила ту ветку, Но поймать не успела. Ах, луна на ущербе! А поймать не успела. Сотни серых соцветий Оплели ее тело И сама она стала, Как певучая ветка, Дрожью давнего горя И вчерашнего ветра.
Тишина Слушай, сын, тишину – Эту мертвую зыбь тишины, Где идут отголоски ко дну. Тишину, Где немеют сердца, Где не смеют поднять Лица.
Погибший из-за любви - Что там горит на террасе, Так высоко и багрово? - Сынок, одиннадцать било, Пора задвинуть засовы. - Четыре огня все ярче- И глаз отвести нет мочи. - Наверное, медную утварь Там чистят до поздней ночи. Луна, чесночная долька, Тускнея от смертной боли, Роняла желтые кудри На желтые колокольни. По улицам кралась полночь, Стучась у закрытых ставней, А следом за ней собаки Гнались стоголосой стаей, И винный янтарный запах На темных террасах таял. Сырая осока ветра И старческий шепот тени Под ветхою аркой ночи Будили гул запустенья. Уснули волы и розы, И только в оконной створке Четыре луча взывали, Как гневный святой Георгий. Грустили невесты-травы, И кровь застывала коркой, Как сорванный мак, сухою, Как юные бедра, горькой. Рыдали седые реки, В туманные горы глядя, И в замерший миг вплетали Обрывки имен и прядей. А ночь квадратной и белой Была от стен и балконов. Цыгане и серафимы Коснулись аккордеонов. - Если умру я, мама, Будут ли знать про это? Синие телеграммы Ты разошли по свету! Семь воплей, семь ран багряных, Семь диких маков махровых Разбили тусклые луны В залитых мраком альковах, И зыбью рук отсеченных, Венков и спутанных прядей Бог знает, где отозвалось Глухое море проклятий. И в двери ворвалось небо Лесным рокотанием дали. А в ночь с галерей высоких Четыре луча взывали.
Следом Смотрят дети, Дети смотрят вдаль. Гаснут медленные свечи, И две девушки слепые Задают луне вопросы, И уносит ветер к звездам Плача, тонкие спирали. Смотрят горы, Горы смотрят вдаль.
Арлекин Грудь, словно солнце красна Грудь – голубая луна. Он из рыжих огней, Серебра и теней.
Саэта Спешите, спешите скорее! Христос темноликий От лилий родной Галилеи Пришел за испанской гвоздикой. Спешите скорее! Испания. В матовом небе Светло и пустынно. Усталые реки, Сухая и звонкая глина. Христос остроскулый и смуглый Идет мимо башен, Обуглены пряди, И белый зрачок его страшен. Спешите, спешите за господом нашем!
Хуан Рамон Хименес В далях немой белизны Снег, тубероза и соль-, Он растерял свои сны. Путь голубиным пером Выстелен там, где одна Бродит его белизна. Мучим мечтою, незряч, Слушает, окаменев, Внутренней дрожи напев. Тихая ширь белизны. Там где прошли его сны, Раны лучится побег. Тихая ширь белизны. Соль, тубероза и снег.
Настоящая женщина из ничего должна уметь сделать три вещи- салат, скандал и шляпку.(с)
Товарищ, вы не помучаете, вы по сердце погладите, правда, стекловатой по сердцу, но все равно... Лорка - это моё всё. Я бы тоже нацитировала, но люблю слишком много всякого ) Так что приведу только колыбельную из "Кровавой свадьбы", на которую я однажды писала музыку.
Баю-баю, милый, в песенке поется и вода струится, а коню не пьется. Та вода ночная, темень гробовая, под мостом чернеет, песню запевая. Что она укрыла, смыла по дороге, замела подолом у себя в чертоге? Спи, дитя. Коню не до питья. Спи, родной. Заплакал вороной.
Леденела грива, кровь ручьем бежала, в конском оке стыло серебро кинжала. Быстрину подковы раскололи с ходу. Но потоки крови обгоняли воду. Спи, сынок. Вода коню не впрок. Спи, родной. Заплакал вороной.
Он к речной прохладе жарких губ не тянет. Все зовет кого-то, лишь на горы глянет. И тревожит горы жалоба глухая, мертвою рекою в горле затихая. Ах, коню не пьется в луговом затоне! О снега печалей, зоревые кони! Уходи! Задерни переплет оконный зеленью дремотной, дремою зеленой.
Приутих мой милый. Приумолк мой сонный. Есть у нас подушка, чтобы спали сладко. Простыня льняная, медная кроватка. Баю-бай, сыночек. А коню не пьется, конь воды не хочет! Возвращайся в горы, где твой след пылится, где в лощине серой встретит кобылица! Спит мой ненаглядный. Сладко ему спится. Баю-бай, сыночек! А коню не пьется, конь воды не хочет! Возвращайся в горы, не томись в загоне! О, снега печалей, зоревые кони! Спи, дитя. Коню не до питья. Спи, родной. Заплакал вороной.
Сюда бы еще "Плач по Игнасио Санчесу Мехиасу". Оно такое тёмное, прозрачное и жуткое, как сарабанда. Замкнутое безвыходным кругом. В унисон с Висенте Бласко Ибаньесом "Кровь и песок". Ой, как же здорово, что нашелся поклонник Лорки!
Амарго по-испански "горький", если я правильно помню. В связи с этим стих приобретает еще более глубокое звучание...
Касыда о недосягаемой руке
Я прошу всего только руку, если можно, раненую руку. Я прошу всего только руку, пусть не знать ни сна мне, ни могилы. Только б алебастровый тот ирис, горлицу, прикованную к сердцу, ту сиделку, что луну слепую в ночь мою последнюю не пустит. Я прошу одну эту руку, что меня обмоет и обрядит. Я прошу одну эту руку, белое крыло моей смерти. Все иное в мире - проходит. Млечный след и отсвет безымянный. Все - иное; только ветер плачет о последней стае листопада.
А еще я когда-то помнила Memento в оригинале, и почему помнила - потому что перевод не нравился. А сейчас помню одну первую строку - Cuando yo me muera... и все (
Вот, нашла Memento. И сейчас покажу, что именно меня там убило.
Cuando yo me muera, enterradme con mi guitarra bajo la arena.
Cuando yo me muera, entre los naranjos y la hierbabuena.
Cuando yo me muera, enterradme si queréis en una veleta.
Cuando yo muera!
Дословно-то вот что: "Когда я умру, похороните меня с гитарой в песке. Когда я умру, (похороните меня) среди апельсинов и мяты. Когда я умру, похороните меня, если хотите, у флюгера. Когда я умру!" А в переводе, который у меня в книжке, Лорка просит предать его земле "с гитарой в речном песке". А la arena - "песок", но еще и "арена корриды". То есть река ну никак сюда не подходит. Сложно обыграть эту чисто испанскую игру слов, но меня на этой строке закорежило. Непокорность лорочья потерялась. Хотя опять же, шлифовать перевод можно сколько угодно...
Ну да, джунгли, но ведь по сути общечеловеческие нормы. ) 
Я бы тоже нацитировала, но люблю слишком много всякого ) Так что приведу только колыбельную из "Кровавой свадьбы", на которую я однажды писала музыку.